Далекое сияние Звезд - Страница 64

Они все поглядывали на связанных, и в некоторой степени внешне поврежденных, стоящих в стороне Нерагу со товарищи. Уже догадывались — ничего хорошего от этого собрания ожидать не стоит.

Дальше я перечислил все прегрешения четырех 'мушкетеров' и их кардинала, главного научного деятеля проекта кибернизации вооруженных сил их государства на Алотаре. Отметил легкий ступор, появившийся у серокожих после рассказа о подпольной деятельности Нераги в самом начале своей работы, приведшей, в конце концов, к снежному обвалу событий с моим участием.

Так что приговор для четырех, им многим незнакомым ученым они восприняли спокойно. Я их всех тут же обескуражил принятым решением оставить Нерагу в живых, и даже освободить. Конечно с ограничением в допусках ко многим объектам на станции.

Народ непонимающе переглядывался. А для меня было все ясно — Нерага окончательно сдался, устал и наконец, признал свои ошибочные оценки всему, чтобы он не замышлял раньше. Это было видно по его отсутствующему огоньку во взгляде. Конечная стадия депрессии, когда даже медикаменты не помогут. В таком состоянии он будет намного полезней. Пускай постоянно напоминает всем остальным, возможно видящим себя на острие освободительного движения об особой тяжести ответственности и обязательного ответа за свои деяния.

Ну и сам себе признался в нежелании его убивать. Не знаю, что то заклинило у меня по поводу этого противоречивого персонажа. Или может благодарность за возможность моего освобождения превышает все разумные доводы? В общем, не смог я вот так просто дать команду его убить и нашел себе оправдательное решение в целесообразности видеть Нерагу живым.

Потом пришла очередь нашего казначея уходящих душ — Брюс Ли. Он протанцевал до приговоренных и приступил к своим, таким желанным действиям. Без команды, что то делать он, почему то, все еще не мог. От киборга в нем оставалось больше, чем от разумного. Будем надеяться — пока еще….

Проламывание алотарских грудинок прошло обыденно, быстро и без особых эксцессов. Проговорённые были парализованы страхом, и невозможностью хоть как-то изменить приближение неизбежного конца. Правда, один упал в обморок, но наш каратист поймал его уже падающим.

А вот потом началось представление…. И даже не знаю, как его охарактеризовать — наверно трагикомедия. Шекспир бы наверно от зависти слюной подавился.

Брюс Ли вдруг, не обращая внимание на окружающую обстановку и совершенно САМОСТОЯТЕЛЬНО, без приказа, принялся раздевать только что им убитых. Сначала он в попытке стянуть штаны у одного их порвал. Некоторое время что-то обдумывал, потом принялся за второго, но уже с удовлетворительным результатом. То есть штаны остались целыми. Но вот суставы, судя по характерным звукам, он вывернул в ему выгодную сторону. Как говорится — если ишак не идет к Махмуду, Махмуд идет к ишаку! А дальше представление стало напоминать что-то в стиле Чаплина. Брюс Ли пытался напялить на себя приобретенную одежду. Прямо на экзоскелет!!! Он опять мысленно чесал себе затылок, считал оставшиеся в его распоряжении штаны и вдруг посмотрел на толпу серокожих….

Вот это да! Вот это драматизм ситуации. Неровный строй алотаров от неожиданности под пристальным одноглазым взглядом подался назад.

Вот он ужас, когда машина получает зачатки разума!

Вот оно, настоящее кино со всеми полагающимися эмоциональными всплесками!

Что там решил наш танцующий каратист, останется не известным. Скорее всего в толпе серокожих он не нашел нужного размера. Он вернул свое внимание оставшимся двоим трупам и после недолгого раздумывания снял с них куртки и, связав рукава, сообразил что-то типа юбки. Потом, как ни в чем не бывало, отошел в сторону и замер в ожидании дальнейших распоряжений. Артист, блин!

Мне кажется, на серокожую публику наибольшее впечатление произвел именно этот экспромт нашего почти самостоятельного киборга. Не сам акт приведения приговора, а то, что последовало после него. Можно поубивать половину, потом сплясать лезгинку и все оставшиеся в жизни будут довольны произведенным эффектом и высоким мастерством танцора.

Потом я начал говорить. Даже удивился моим красноречием. Всегда-то являлся не особо разговорчивым, более замкнутым типом. Но видимо долгое воздержание и уверенность в своих правильных действиях, придали свою лепту в моей такой разговорчивости. Или болтливости, если смотреть с обратной стороны!

— Мы… — я выдержал многозначительную паузу, обводя серое население взглядом, — я, Валк, лиромы, рабы, что трудятся на планете, все здесь родились…

Рассматриваю реакцию на лицах передо мной стоящего неровного строя алотаров. Прежде всего, непонимание, а у некоторых даже обескураженный вид. Сейчас я им все объясню, потом пускай, сколько душе захочется и удивляются:

— Мы здесь родились заново, и уже в совершенно другом обличии. У лиромов есть для этого специально функционирующий Бог всех небесных светил…. В том числе и нашей звезды! Так вот, по призыву природы или же других обстоятельств он переносит души смертных в другое состояние. А также, иногда для своих каких-то особых дел, этот Бог оставляет душам и тела. Но это не говорит, что в этих особых случаях эти тела не перерождаются. Вот например я, или Валк, или даже наш артист Брюс Ли родились здесь очень даже заново. Иногда это можно увидеть в довольно необычных наших желаниях. Сегодня вы все могли это лицезреть у Брюса. Очень специфические иногда желания, скажу я вам, но полезные. Или вот взять Лиромов. Бог Апром предоставил, например, перерожденному Мартинату сущность министра обороны. И так с каждым из нас!